Это кусок недофика, в котором главную ценность представляет как раз эта легенда.
Идея прорабатывалась мной и JS[Shrimp] долгими
Возражения и дополнения приветствуются, тапки принимаются.
Собственно ферст-тайма здесь нет, но вы сами можете домыслить: новоиспеченные пьяные чемпионы)
Doble A
... Давид вырос – у Алексиса складывается впечатление, что о чем-то эта шлендра знает побольше их всех, вместе взятых. Взрослому Давиду Рауль больше не нужен, и конечно, он, Але, сделает все, лишь бы он больше не вспоминал о Силве.
Но он не нужен Давиду для любви... что касается остального, то Але по-прежнему замечает пристальные взгляды Симбы, направленные на Альбу – и перехватывает их, оставляет себе, в коллекцию. Естественно, на него Давид смотрит по-другому, и Алексис не хочет даже и думать, куда делся тот робкий мальчишка, с которым он познакомился четыре года назад в молодежке сборной... куда делась вся их – его, Давида, Рауля и Хайме – дружба. Впрочем, Хайме всегда был немного в стороне, а они втроем довольно быстро опровергли сомнительное утверждение о том, что с друзьями не спят. Наверно, с того момента все и начало рушиться. Не сразу. Они это не сразу поняли и заметили. А когда заметили, было уже поздно пытаться вернуть эту восхитительную мальчишескую дружбу... Любовь и секс перечеркнули все.
Не то чтобы они жалели об этом. Просто иногда им этого не хватало. А так – обходились. Разве что проблем стало побольше.
Проблема у Але была одна – Рауль. Несколько невыносимо долгих лет без него.
После чемпионства в 2004, после той ночи, он вернулся домой, в Малагу. Потом была авария Альбы, о которой ему сообщил именно Давид – позвонил, весь в слезах и соплях. Следующую ночь Але провел тоже в слезах, соплях, с бутылкой виски и блоком сигарет. Не самый лучший подарок на День Рождения. Он вспомнил все молитвы, которые знал. Вроде помогло. Рауль выжил, и это было главное.
Он возненавидел за это «Хетафе» - но на следующий год сам поехал туда. Он знал о предложениях «Валенсии» - еще с того Чемпионата Европы – но руководство «Малаги» решило, что выгоднее будет продать его azulones.
Разминулись.
Поэтому, когда поступило еще одно предложение, он не раздумывая, согласился – и уже в апреле контракт с Мышами был подписан. Он хотел поскорее сбежать из этого клуба, где все, казалось, помнило его Рауля, от по уши влюбленного в него Дани Гуисы, от мрачной, давящей атмосферы... Алкоголь, сигареты и Дани – больше ничем пригород Мадрида ему не запомнился. Ну разве что еще двумя охренительными голами.
Он боялся, что снова опоздает, но на этот раз все было четко. Он снова завоевывал Рауля – как друга. На большее не рассчитывал, но он обходился и этим. Рауль улыбался, звонил ему в дни, когда не было тренировок, пару раз затащил на какие-то вечеринки, и Але иногда задумывался – а было ли что-то между ними? Он был совсем рядом с ним – и не решался сделать хотя бы одного, самого маленького шажочка.
А потом ему снова не повезло – серьезная травма колена, четыре месяца вне игры, и он совсем пал духом. Он хотел играть, хотел добиться вызова в сборную и поехать на Евро... все это досталось Раулю. Он не завидовал. Он продолжал любить его... любил и ревновал. Боль заглушал алкоголем и другой болью – на теле не успевали заживать все новые и новые татуировки.
В конце концов, он почти добился того, чего хотел... единственное, что мешало ему с головой уйти в свое долгожданное счастье – осознание того, что так просто и быстро Рауль Давида не забудет. Але делал все для этого, но не торопился – очень хорошо понимал, что совсем свежие раны лучше не трогать, пока не заживут.